Санкт-Петербург, джаз, … Давид Голощекин. Имя, которое воспринимается только в совокупности с первыми двумя словами-символами. Знатоки оценили его мастерство еще в те годы, когда наш город назывался Ленинградом и когда чиновники от культуры не слишком жаловали данное музыкальное направление. Концерты были подпольными, а гонорары и вовсе отсутствовали.

Сегодня Давид Семенович - худо-жественный руководитель Госу-дарственной Санкт-Петербургской филармонии джазовой музыки, народный артист России, секретарь Союза концертных деятелей. Мы встретились с ним в Jazz Philharmonic Hall - месте, священном для питерских меломанов. Нас, как обычно, интересовало, где на пути к своему успеху проживал известный джазмен и как он относится к квартирному вопросу…

- Давид Семенович, родились вы в Москве… А в Петербурге давно оказались?

- Мой отец - петербуржец-ленинградец в третьем поколении, а мама - москвичка "со стажем". Я действительно родился в Москве, а через год, в 1945-м, меня привезли сюда, поскольку здесь у моего отца была площадь, маленькая двухкомнатная квартирка, выделенная ему кинотеатром "Молодежный" (тогда он назывался КРАМ - Кинотеатр рабочей молодежи - и располагался на углу бывшей улицы Ракова, ныне Итальянской, и Садовой).
Отец был его директором, и наша квартира в доме 23 по Итальянской улице как раз примыкала к кинотеатру.

- Шумно не было?

- Там были невероятно толстые стены - это особая история, а соседство с кинотеатром ощущалось лишь тогда, когда народ после сеанса спускался по нашей лестнице-черному ходу.
В этом же дворе размещалось 27-е отделение милиции, и я помню, что на ночь ворота закрывались, и потом попасть в дом было практически невозможно. Причем окна нашей квартиры были напротив окон следственного отдела милиции и административных помещений кинотеатра. Первое воспоминание детства, мне было 3-4 года, - пленные немцы. Они восстанавливали разрушенное здание, выходящее на Садовую улицу. Выходя гулять с бабушкой, я часто их видел. Лицо одного из них я помню до сих пор - мужчина лет 30. Он подарил мне маленький игрушечный домик из дерева - сантиметров 10 в высоту. Такие игрушки они мастерили и продавали, чтобы купить сигареты.

- Долго вы прожили в той квартире?

- Отец перешел работать администратором на киностудию "Ленфильм", а впоследствии стал директором картины. Но мы так и остались в этой квартире, прожив там еще 15 лет. Квартира была очень тесной - метров 30, с двумя смежными комнатами, маленькая и темная, в бельэтаже - солнце в нее почти не попадало, потолки были очень низкие и окна тюремного образца, полукруглые.
До революции там находилось управление жандармерии, и здание было построено, что называется, по назначению. Это было удивительное место! Наша лест-ница соединялась с сооружением, напоминающим башню (она выходила во двор). Рассказывали, что когда-то там размещались камеры временного заключения. Думаю, наша квартира когда-то служила камерой для допросов…

- Наверно, и бытовых удобств было немного?

- Была холодная вода, газ провели при мне. Еще помню, как приходили рабочие с отбойными молотками и устанавливали батареи, а до 1951 года мы топили печку. Дрова хранили в своей "отдельной камере" с маленьким зарешеченным окном. Умывальник располагался на узенькой кухне в 4 метра, душа не было.
Посему раз в неделю всем семейством, включая бабушку, мы отправлялись в ближайшую баню на улице Чайковского. Отец был страстным парильщиком, готовил веники и парился так, что из парной вылетали все мужики. Я тоже не выдерживал, "вкус" к бане пришел уже позже. Тогда это был ритуал: мы возвращались домой, садились за круглый стол и обедали. Очень простой обед - картошка, селедка и четвертинка водки для взрослых. Мне же по банным дням давали лимонад, чего я, естественно, очень ждал…

- Ваши вкусы в еде сохранились?

- Это осталось со мной навсегда.
А в квартире моих родителей такой нехитрый стол собирал многих гостей - отец был очень компанейским человеком. В доме бывали довольно известные люди - Сергей Филиппов, игравший тогда в Театре Комедии, режиссер Фридрих Эрмлер. Приходили Меркурьев, Алла Ларионова, Николай Рыбников, Клара Лучко, другом семьи был Николай Крючков, и эта атмосфера мне запомнилась.
Отец дружил с Павлом Серебряковым - ректором Ленинградской консерватории, который, услышав мое пение, порекомендовал родителям показать меня в музыкальной школе. Отбор там был строжайший (речь идет о десятилетке при Консерватории), но я прошел все тесты. Правда, когда меня спросили, как я себе представляю скрипку, я насмешил комиссию, сказав, что уже видел ее… в Пассаже. Дело в том, что моя бабушка не только водила меня на концерты (о них я как-то не упомянул комиссии), но и брала с собой по магазинам. А на обратном пути мы заходили в Пассаж - он же рядом, по другую сторону Садовой, - полюбоваться на витрины. На первом этаже располагался музыкальный отдел, так что уже в юном возрасте я знал, как выглядят почти все инструменты….

- Это же были послевоенные годы… Чем жили люди, как обустраивали свой быт?

- В квартире, несмотря на убогость ее планировки, было уютно. Стол на толстой невероятной ножке, над ним абажур. Вокруг стола - обычные стулья, типа венских. Двуспальная железная кровать родителей и моя, такая же, но односпальная. Отец после какой-то картины получил премию, и родители купили гарнитур, который едва вместился в квартиру. Гарнитур был немецкий, его трудно было достать, но помог кто-то из друзей отца. Тогда это была диковинка! Цвет под слоновую кость - трюмо с ящиками, платяной шкаф с огромным зеркалом и небольшой пенал для белья.

- Кто в доме занимался ремонтом?

- Ремонт делали мама с ее братом и бабушка - помню, как они клеили обои. Папа не очень вникал в процесс ведения хозяйства и не любил этого, как впрочем, теперь и я. Мне не нравится что-то пилить, прибивать… Только очень острая необходимость может заставить меня это делать.
Отцу нравилось заниматься организацией съемок, он обожал свою работу и пропадал на ней сутками.
Потом родители расстались - мама уехала в Москву, вышла замуж, а я переехал на Мойку, 42, в коммунальную квартиру, где в 16 лет начал самостоятельную жизнь: работа, быт и т. д.

- Не рано для полной самостоятельности?

- По маминой просьбе какое-то время за мной присматривала ее знакомая - готовила мне, убирала. Потом я освоился - жил один в огромной солнечной комнате - 25 метров.
Кроме меня в квартире обитали еще три семьи, и весь коммунальный быт я познал очень хорошо. Репетировал я днем (не мешая соседям), а вечером уходил на работу - не особенно досаждал жильцам. Сначала отношения у нас были замечательные, но по мере того, как росла моя известность, они начали понемногу портиться.

- Что стало причиной разлада?

- Зависть. Мои первые концерты проходили в Театре эстрады, и афиши с фотографиями попали в поле зрения соседей. Когда выяснилось, что я не просто "что-то там играю", а выступаю с концертами, появляюсь на телевидении - их это стало раздражать. Но я на конфликт не шел и старался задавать дружеский тон…

- Ваш рецепт поведения в такой ситуации? Как бороться с завистью?

- Дело в том, что с соседями у меня было мало общего - они все из рабочей среды, их мои проблемы абсолютно не интересовали. Я общался лишь с одной из соседок, уже очень пожилой - бывшей владелицей всей квартиры, которую потом "уплотнили". Эта женщина увлекалась музыкой, так что темы для бесед были.
Пожалуй, я ощущал некоторую безысходность: получить или купить собственную квартиру у меня не было абсолютно никакой перспективы. Я был малообеспеченный музыкант, мне нужно было мириться с реальностью. Поэтому я не пытался высказывать соседям все, что о них думаю.
Постепенно прохладные отношения переросли в уважение. Некоторые из гостей, бывавшие у моих соседей, оказались моими поклонниками (посещали мои подпольные концерты). Они приходили посмотреть на меня и убедиться, что я действительно здесь живу. Соседям тоже было лестно, когда их гости удивлялись:
"В одной квартире? Не может быть!"

А что касается рецептов… Я всегда держался с людьми на равных, не ставил себя выше - вот и весь рецепт.

- А сейчас вы где живете?

В центре, на одной из Советских - бывших Рождественских - улиц. Переименовали бы их, что ли? Не представляю себя на Гражданке или в Купчино.
А здесь, в центре, очень романтичная атмосфера…